Светлана Василенко. Миф о русском двадцатом веке на основе Капьяра

Обычно не испытываю боязни белого чистого листа, просто опускаю руки на клавиатуру и. … Но ПИСАТЬ о ПИСАТЕЛЕ, человеке, жизнь которого ― слово, это уже совсем другая ответственность.

На фото: Светлана Василенко

Обычно не испытываю боязни белого чистого листа, просто опускаю руки на клавиатуру и. … Но ПИСАТЬ о ПИСАТЕЛЕ, человеке, жизнь которого ― слово, это уже совсем другая ответственность.

Вы, наверное, встречались с ней в городе. Нет, она не сидела где-нибудь в президиуме, не вручала грамот на сцене, не проезжала, махая рукой из автомобиля. Скорее, просто ехала на своем любимом виде транспорта ― велосипеде, или просто гуляла по своему любимому парку за Домом офицеров в неизменной шляпке от солнца. Или с интересом, щуря глаза, рассматривала фотографии на выставке, или выбирала зелень на рынке… Совсем не такая, как можно было бы себе вообразить настоящую писательницу — настоящая писательница. И обычная жительница города одновременно. Своя в доску. Наша. Привычная к мошке и комарью летом, знающая тропинки и тропочки вдоль забора, так крепко берущего в объятья аккуратные коробочки домов и прямые улицы, с детства изучившая горки, с которых ловчее можно скатываться на санках, не раз обгоревшая на солдатском пляже ученица школы 231, мечтательница Света.

Светлана Василенко и ее творчество известны не только в городе, а во всем мире.

Биография автора

Светлана Владимировна Василенко — член Союза российских писателей, член Союза кинематографистов России и Русского ПЕН-центра. В 1996 году избрана первым секретарём Правления Союза российских писателей. Первая публикация – рассказ «За сайгаками» (журнал «Литературная учёба», 1982 г.) была отмечена критиками как лучшее произведение года.

В 1988 году Светлана Василенко вместе с Ларисой Ванеевой создали группу женщин-писателей «Новые амазонки», вышло несколько сборников женской прозы и поэзии. Произведения Светланы Василенко публиковались в семи коллективных литературных сборниках, шестнадцати журналах (среди них – «Юность», «Знамя», «Новый мир», «Работница» и др.), изданы семью отдельными изданиями. По сценарию Светланы Василенко поставлено семь художественных и документальных фильмов.

Творчество писательницы отмечено международной премией «Лучшая европейская книга года» (Прага, 1991 г.), Высшим призом им. Сергея Эйзенштейна (Германия, 1994 г.). Её рассказы и романы переводились на немецкий, английский, итальянский, французский, исландский, голландский, финский, белорусский, казахский, узбекский, японский, китайский, корейский и хинди. Отдельные издания прозы вышли на немецком (в Германии), польском (в Польше), чешском (Чехии) и на английском языках (в США). По её повести и киносценарию «Шамара» был поставлен одноимённый фильм на киевской студии имени А. Довженко (получивший в 1994 году престижный международный Приз Ива Монтана).

Свидетель Апокалипсиса

Светлана Владимировна так определяет место своего рождения: «Я родилась на Волге в секретном ракетном городе, окруженном колючей проволокой». Капустин Яр — город, как терновым венцом, окруженный ракетной мощью, несущий ее с мужеством и достоинством. Это служение, готовность полигона, а вместе с ним и его надежного тыла — города, встать на защиту страны, в любой момент применить «зубы дракона», первым принять удар на себя и, возможно, погибнуть, создавая победу, навсегда впечаталось в детскую память запахами и звуками, цветными несмываемыми красками. Первой об этой теме ТАК рассказала именно она, с детства впитавшая до предела насыщенную великой историей атмосферу.

Сейчас, когда эта тема вдруг снова стала обсуждаться ( у Карибского кризиса юбилей, 50 лет), произведения Светланы Владимировны следовало бы освежить в памяти. О многом она говорила в своем, вызвавшем большой читательский резонанс, романе «Дурочка» (он получил премию журнала «Новый мир» за лучший роман (1998 г.) и премию имени Владимира Набокова (1999 г.), в одноименном сценарии фильма (обладатель премии Гемини-Фильм 1994 года), в рассказах. Вот как Василенко пишет об этом в биографической статье «Амазонка»:

«Отец мой был военным, и он мог быть именно тем человеком, который во время Карибского кризиса в 1962 году, во время противостояния Хрущева и Кеннеди, чуть было не приведшего к ядерной войне, нажал бы на кнопку, и мир был бы уничтожен. Много позже я спросила его, что они делали, о чем думали, сидя там, в бункере, перед этими кнопками, перед концом света? Он подумал немного и сказал: «Мы играли в преферанс». Я ожидала чего-то невероятного, какого-то откровения ожидала я от человека, который мог уничтожить мир. Оказалось, так буднично. Потом я поняла, что да, именно так и должно было быть: перед тем как пустить пулю миру в лоб ― играют ― как у Куприна ― в преферанс. Так и должно было быть ― это логика развития мужского агрессивного военного сознания (где нет разницы между советским и американским) до полного уничтожения.

Женщины же в это время спасали нас, детей, уведя далеко в степь, подальше от городка, по которому и был бы нанесен первый ракетный удар. Только одна воспитательница с восторгом кликушествовала, говорила нам, детям: «Вам выпало огромное счастье, дети, вы ядерные заложники. Мы погибнем от первого ракетного удара, но мы будем первые и единственные жертвы с нашей стороны. Дальше наши ракеты уничтожат в считанные минуты Америку и мы, хоть уже и мертвые, станем героями».

В темноте, так как нельзя было разжечь костер и дать наводку врагу, мы шуршали фантиками из-под шоколадных конфет и ели, давясь, шоколад и мандарины, приготовленные для новогодних подарков, которые нам раздали в целлофановых мешочках, ― вместо сухого пайка. Всю ночь мы просидели в степи в ожидании смерти. Я запомнила вкус ожидания смерти ― сладкий, приторный, шоколадный, его запах ― едких мандариновых корок и полыни, на слух оно было детским шептанием, шуршанием, шевелением, на вид ― звездным небом, полным круглых ярких звездочек, увеличенных слезами, через которые мы на него смотрели… Было так страшно».

Город- сказка

И теперь, спустя юбилейные пятьдесят с того момента, мы сидим за столиком в кафе «Ромашка», тянем кофе и разговариваем. О многом хочется спросить и, в первую очередь, конечно, о том, что близко ― о родном для нас обеих городе.

 «В «Дурочке» я хотела очень много сказать. Создать миф о русском двадцатом веке, русский миф о том, что с нами произошло. И думаю, что-то удалось», — рассказывает Светлана Владимировна. В Германии и Польше ее творчество сравнивают с романами Пелевина. У обоих авторов зарубежного читателя «цепляет» мистика, смешанная с реальностью, приоткрывающая завесу над той самой, загадочной, русской…

В отличие от поляков и немцев, мы живем прямо в «эпицентре событий» и часто можем воспринимать описание нашего, такого родного, буднично знакомого города слишком реально, на что-то обижаться, с чем-то спорить, пытаться кого-то разгадать в описанных персонажах. Параллели, и очень тесные, безусловно, есть, но литература — не учебник истории (хотя и с ним, хм, бывают накладки), нельзя воспринимать всё буквально.

«Я не описываю реальную историю Капьяра. Это выдуманный, мистический Капьяр. Сказочный город. Много реальных сцен на самом деле происходили в Ростовской области с моей матерью. Там все переплетено. Логикой здравого смысла нельзя измерять художественное произведение», — так говорит Светлана Василенко о своем центральном романе «Дурочка». Его главная героиня ― девочка Надя, больной, умственно отсталый ребенок. В православии таких людей называют убогими, значит, близкими к Богу. Описывать происходящее через призму восприятия таких божьих людей ― прием известный в литературе, через него можно многое открыть читателю. «Я попробовала написать свою девочку, историю ее глазами» — говорит Светлана Владимировна.

У героини был реальный прототип, как и у многих персонажей произведений Василенко. Часто они приходят в «литературный мир» прямо со своими именами. Но вот парадокс, несмотря на портретное сходство, как правило, сами люди, ставшие прообразами, не узнают себя на книжных страницах (как одноклассница, описанная в первом рассказе, вышедшем в «Юности»). «Иногда героя придумываешь и все, а иногда берешь из жизни, откидываешь что-то. Убираешь лишнее, остается образ. Но часто хочется оставить состав этого «камня», его название. Вот назову героиню не тетя Галя, а тетя Валя. Нет, это будет уже не то», — приоткрывает тайны творчества писательница.

Божий дар с бычками

У всего сущего есть свой исток, начало, даже у таланта. Чувствовать его в себе Светлана начала с детства. «Первый рассказ я написала лет в десять о том, как мы ездили в Сочи с мамой. Там было два мальчика. С одним мы плавали на лодке в море ловить бычков. Разыгралась буря, и мы чуть не утонули.

Когда я веду мастер-классы (много работаю с молодежью), привожу его в пример. В нем все соблюдено. Есть двое — он и она, куда-то едут, происходит конфликт, в данном случае, между ними и природой. Но они спасаются, приходят домой и никому не говорят, что чуть не утонули, жарят свой улов, все думают, что это обычные бычки, а на самом деле — это дар выживания».

На фото: Литературный институт

«Я все время свои рассказы куда-то посылала, писала в «Пионерскую правду», в «Костер». В ответ приходили письма: нет, извините, надо лучше описать героев или раскрыть тему. А потом пришло письмо от женщины, открыточка, исписанная мелким почерком. Она писала, что сама училась у Максима Горького. И что я настоящая писательница. Я была потрясена, чуть сознание не потеряла, бегала с ней по саду, прочитаю: «Вы талантливы», — и сердце бьется. Сейчас, когда занимаюсь с молодыми писателями, всегда хвалю ребят».

Слава на спор

 В 17 лет стихотворение Светы Василенко опубликовали в «Комсомольской правде» на странице для молодежи «Алый парус», а предшествовала этому интересная история: «Однажды мы шли веселой толпой из 231-ой, и я сказала Наташе, своей однокласснице, что написала стихотворение и хочу послать его в «Алый парус». И прочитала ей верлибр. Тогда это было довольно странно. Не пишешь в рифму, ты не стихотворец. Но в магазине «Военная книга» я нашла Блока, нам его не преподавали. У него была одна вещь, написанная белым стихом, я стала писать, подражая этому. Наташа однозначно сказала, что не напечатают. Мы поспорили».

8 февраля 1973 года оно было опубликовано. Автора завалили письмами, каждый день приходили целые пачки. Писали со всех концов страны: сверстники, люди старшего поколения, студенты, солдаты, заключенные. Весь класс включился в активную переписку. Конечно, писала и Света.

Поступать решила в МГУ на факультет психологии. Приемной комиссии объяснила, что хочет стать Достоевским нового времени: он писал о психологии человека, основываясь на своих ощущениях, а она изучит все и опишет, полагаясь на науку. Не взяли, посоветовали отправиться в Литературный. Но время в том году было упущено, Света села в поезд и, движимая романтизмом юности, решила объехать тех, чьи письма ей были интересны.

Видимо, все само устраивается так, что с писателями все время происходят истории, которые так и просятся на бумагу. Эти путешествия неудавшейся студентки сами собой складываются в повесть-странствие. Первая остановка — тезка Света, девушка, ушедшая со второго курса филфака в послушницы. Тогда, в ответ на письмо, в котором будущая писательница убеждала ее, современную советскую женщину, остаться в миру, она прислала переписанное от руки Евангелие от Иоанна. И вот они встретились. Церковь, за восстановление которой взялся бывший фронтовик, священник отец Василий, домик на краю села, в котором пришлось провести ночь в одиночку и натерпеться страху на всю оставшуюся жизнь (тогда-то и пообещала себе: «Господи, тебе буду верна!») — важные, светящиеся точки на карте жизни.

На фото: город Знаменск

Не понижая карму

«Мое образование все состоит из каких-то случаев, это называется провидением». Конечно, Василенко закончит и отделение прозы Литературного института ( 1983 г.), а потом и высшие сценарные и режиссёрские курсы при Госкино (1989 г.). Светлана сама признается, что все время находится в поиске новых форм. Проза, стихи, кино. В 90-е годы был даже период сериалов, тогда за эту работу брались, чтобы выжить. Но со временем пришло понимание, что нельзя изменять данному свыше призванию: «Писательство нести трудно, это нужно сохранять. Нельзя понижать карму утром писать бульварный роман, а ночью что-то для вечности. Многие пытались совмещать, уходили, но не возвращались. Когда мы стали писать сериалы для денег, рука набилась, и я поплатилась за это, потом целый год не могла писать. Надо заниматься своим делом, тогда ты достигнешь успеха. Мне долго казалось, что молодость будет вечно. Но жизнь оказалась не бесконечной». И еще одна мудрость, пришедшая с опытом: «Если ты не поможешь своему детищу, оно может уйти в песок»…

Как писать на тракторе

Работа «писать книги» (не заниматься графоманством, а именно принимать участие в литературном процессе, быть им) — явление загадочное. Долгое время перед тем, как приступить к работе, Светлана Василенко читала рассказы Бунина. Он был как камертон, чтобы не сфальшивить, не опустить планку прозы.

«Иногда просыпаешься — ничего нет в голове, а иногда сама рука пишет», — рассказывает автор. «Много зависит от того, на чем ты пишешь. Раньше писала в толстых тетрадях — мне очень нравилось. Потом изобрели маленькие печатные машинки — показалось, что я уже пишу по-другому. На огромной машинке писала про свою Шамару: машинка грохотала, и я воображала, что еду по полю на тракторе, и героиня у меня была под стать — рабочая из Волжского. С появлением компьютера, когда слова можно просто удалить и они исчезнут, а потом появятся где-то в другом месте текста, — и рассказы стали мистическими».

«Если прозу можно высидеть, то стихи «накатывают», — рассказывает автор. — Их можно писать на том, что попадется под руку, — обрывках, листочках». Замечательную книгу стихов Светланы Василенко, а также роман «Дурочка» и публикации автора в журналах и сборниках можно найти на взрослом абонементе городской библиотеки.

Возвращаясь к началу

Светлана Владимировна — сейчас востребованный писатель и преподаватель, ее книги ждут несколько издательств. Она постоянно ведет мастер-классы, принимает участие в фестивалях и конкурсах в качестве члена жюри и эксперта. Занимает много времени работа в Союзе писателей и, конечно, само писательство. Тем не менее, ее часто можно увидеть в городе, который для нее всегда был и будет Капустиным Яром — всемирно известным и грозным, с детства родным, пережитым и перечувствованным. Быть может, этот «колючий» город и есть главный источник вдохновения, дело жизни?

Нет пророка в своем отечестве. Произведения Светланы Василенко еще ждут своего нового прочтения, открытия, быть может, именно нами, «кровнозаинтересованными» читателями.

«Высшее мастерство драматурга: через темное увидеть светлое, через жизнь увидеть небо, через грязь — взглянуть высоко. Я всегда к этому стремилась», — говорит Светлана Владимировна. Вопросом о том, «что должно произойти с читателями ее произведений», мы заканчиваем интервью. Она совершенно буднично отодвигает пустую кофейную чашку, накидывает куртку, прилаживает шляпку, словно маскировку. Настоящие писатели, взглядывающие туда, ввысь, тоже, знаете ли, люди. И вот обычная дама средних лет выходит на обычную улицу своего города, шагает к спешащим с работы и службы людям. И её встречает совершенно сиреневый сказочный вечер, такой, какой может быть только у нас, в Капьяре. Сказочный вечер в её сказочном городе, в городе, в котором стремятся ввысь и ракеты, и люди…

Анастасия ДИБРИВНАЯ